Записки Шанхайского Врача - Страница 33

У Притам Синга с женой была маленькая трехкомнатная квартира. Мы вошли в первую комнату, где стояли небольшой стол и один стул. Налево - две двери: одна вела в маленькую кухоньку с электрической плитой, другая - в комнатку с умывальником, душем и туалетом. В одну из жилых комнат дверь была закрыта, а в другую - открыта, и я увидел, что почти всю ее площадь занимала индийская кровать.

Индийская кровать заслуживает отдельного описания. Это большая квадратная деревянная рама. По всем четырем сторонам этой рамы просверлено множество отверстий, через которые протянуты веревки. Веревки переплетены между собой в виде хитрого восточного рисунка с большими просветами для прохлады. Вообще, для климата Индии ничего лучшего не придумаешь. Но веревки грубые, простыни нет, и я подумал, что спать на такой кровати, наверное, не совсем уютно, а для супружеской жизни она показалась мне даже слишком шероховатой. Но если вспомнить, что индийские факиры и вовсе спят на гвоздях, то простому индусу эти веревки должны казаться, наверное, мягким пухом.

Меня попросили сесть за стол. Хозяева и Атма Синг стояли. Меня это несколько смутило (самую малость), но было лестно. Хозяйка встала справа, скрестила руки на животе и опустила глаза. Надо сказать, что она все время молчала. Слева встали Атма Синг и Притам Синг. Притам Синг, склонив голову и не глядя на меня, что-то говорил. Атма Синг начал переводить: «Доктор саиб! Притам Синг говорит, что вы нам, как отец. Он очень благодарен вам за помощь его жене. Если бы ваше лечение завершилось ее беременностью, то он сделал бы вам ценный подарок. А пока он хочет угостить вас курицей с карри, хотя эта курица вас, конечно, недостойна».

У индусов оригинальная манера готовить курицу. Они ее, по-моему, не режут, а просто ломают ей все кости. Вылавливаешь кусок мяса из соуса, а из него торчит острый обломок кости. Просто страшно становится. Но это еще ничего. Куски курицы плавают в соусе из карри. Две столовых ложки этого соуса, по моим расчетам, приводят к двум неделям острого гастрита. К курице подали чапати - индийский хлеб, очень вкусная лепешка без соли, похожая на китайские лепешки. На десерт я ел рис с миндалем и дольками апельсина, политый сахарным сиропом. На этом обед закончился. Хозяин провел меня в кухню и, взяв в руки маленький оловянный чайничек, предложил вымыть руки (до обеда я рук не мыл), а затем прополоскать себе рот.

Вскоре после этого обеда я встретил своего старого знакомого - англичанина, много лет прожившего в Индии. Я спросил его: «Это что, правило индийского этикета: почетный гость обедает, а хозяева стоят?». Англичанин улыбнулся: «Это не совсем так, док. Конечно, от этикета тут что-то есть. Но главное - религиозные соображения. Они просто не могут сесть за один стол с такой сволочью, как вы. Когда индийский раджа устраивает прием для своих английских советников, гостей приводят в банкетный зал, где посредине лежит огромный ковер, на котором стоит обеденный стол на пятьдесят-шестьдесят персон. Кресло раджи расположено во главе стола. Когда гости рассаживаются, ковер около раджи закатывают, и кресло оказывается на голом полу. Таким простым способом раджа отделяется от гостей и не сидит за одним столом с этими грязными собаками, англичанами. Это все ухищрения браминского ума. О браминах много написано у аббата Дюбуа. Вы, наверное, читали его книгу об Индии, доктор?»

Действительно, эту книгу я читал - и не один раз. Дюбуа приехал в Индию проповедовать католичество в самом конце XVIII века и прожил там тридцать один год. Он изучил несколько индийских диалектов и написал удивительную книгу «Индийские манеры, обычаи и церемонии». Эта книга - окно в неведомый, фантастический и, несмотря на его теневые стороны, изумительно красивый мир. Усилия аббата по обращению индусов в христианство были почти безуспешными. За тридцать один год вняли его проповедям и приняли католичество двести пятьдесят человек, то есть восемь целых и две десятых спасенных души в год. Похвально, но не густо.

Когда Дюбуа рассказывал индусам о чудесах, которые творил Христос, - превратил воду в вино, накормил пятью хлебами пять тысяч человек, изгнал бесов из одержимого и вселил их в стадо свиней, после чего свиньи с визгом и хрюканьем бросились со скалы в озеро и все потонули (не особенно, конечно, любезно по отношению к хозяину свиней, который никакого чуда не просил), - то индусы слушали его с восхищением. Для них это были увлекательные сказки. Но когда добрый аббат добирался до христианской морали и говорил о целомудрии и о половом воздержании, то индусы только пожимали плечами. Зачем им нужна религия, которая лишила бы их самого большого удовольствия.

Славного старика, по-видимому, это обижало, и он посвятил несколько глав своей книги описанию индусских сексуальных обычаев, которые заставили бы покраснеть самого искушенного в этом вопросе человека. Очевидно, старик написал об этом в отместку своей нерадивой пастве. Но шутки шутками, а его книга была первым серьезным вкладом в этнографию Индии.

Между 1803-м и 1804 годами аббат Дюбуа уговорил двадцать пять тысяч индусов сделать противооспенные прививки. Это чудо почище насыщения пяти тысяч человек, и я смиренно рекомендую Ватикану причислить этого аббата к лику святых за его светлый ум и человеколюбие. Даже в Англии до сих пор есть местности, где люди отказываются от прививки оспы по религиозным соображениям. Я это знаю достоверно, потому что один раз, когда по требованию портовой санэпидстанции меня вызвали на английский корабль, я обнаружил, что ни у одного матроса не было прививки от оспы. Все они были из одной местности. Оспу я им привил, и у них, естественно, началась реакция на первичную вакцинацию, как у маленьких детей (воспаление плеча, температура, болезненное состояние). Когда я прибыл на корабль во второй раз, меня чуть ни линчевали. А у Дюбуа на руках оказалось двадцать пять тысяч людей с первичной вакцинацией. Каким же надо обладать авторитетом у людей, чтобы они тебе поверили и безропотно перенесли прививки!