Из общей численности китайских студентов только 74, то есть 7 %, были родом из Шанхая. «Аврора» была дешевым университетом, и молодые люди из богатых шанхайских семей предпочитали учиться или в американском университете св. Иоанна, или в еще более дорогом Гонконгском университете. На факультете литературы на отделении китайской литературы училось 30 студентов, все были католиками, и все жили в семинарии в Зикавее, то есть в самой цитадели католицизма Шанхая. Все, очевидно, готовились стать иезуитами. У иезуитов уже был один иезуит-китаец, ставший епископом. Они готовили себе смену. Так же они поступали и во Вьетнаме.
В университете было четыре факультета: медицинский, технологический (с отделениями для гражданских инженеров, физико-математическим, электротехническим и химическим), юридический (с отделениями юридическим и политико-экономическим), литературный (с отделениями китайской литературы и французской литературы) и стоматологическая школа. Был еще специальный курс для изучения французского языка, на нем учились в течение года перед поступлением на факультет. Занятия на специальном курсе шли по шесть часов в день, а каждую субботу устраивались экзамены по пройденному материалу. Для лучшего запоминания нас заставляли хором петь французские неправильные глаголы. В итоге через год мы уже могли на французском языке слушать на факультетах лекции. Недавно я читал статью одного из наших космонавтов, принимавшего участие в полете «Союз-Апол-л он». Он упомянул, что их заставляли учить английский язык по шесть часов в день. Я думаю, что меньше и нельзя, так как преподавать иностранный язык по одному или по два часа в неделю - пустая трата времени. В школе магистров, где я учился, был час французского языка каждый день, преподавали настоящие французы, и все равно по окончании школы мы ничего не знали.
Китайские студенты между собой часто говорили по-французски, потому что не всегда могли понять друг друга из-за большой разницы в провинциальных диалектах, которые объединяют только иероглифы. Можно было увидеть двух разговаривающих китайцев, один из которых писал пальцем на ладони левой руки очертания иероглифа, так как другой на слух не понимал смысла сказанного.
Для закрепления знания французского языка в университете в течение первых трех лет читались обязательные лекции по французской литературе и философии. Кроме французской, преподавали аристотелевскую философию и так нас всех запутали, что русские студенты, приходя в университет более или менее верующими (в силу семейных традиций), выходили оттуда агностиками. На диалектический материализм отводилась всего одна лекция за все три года преподавания философии, и никто из студентов не помнил, что на ней говорилось, так как все знали, что по диалектическому материализму вопросов на экзамене задано не будет. Но три года французской литературы и философии были полезными прежде всего тем, что в эти годы мы знакомились с французским языком вообще, а не с сугубо греко-латинским медицинским профессиональным жаргоном.
Административная жизнь в университете протекала гладко. За шесть лет моего преподавания там не было ни одного ученого совета, и я не написал ни одного отчета о педагогической деятельности. О ней судили по успеваемости студентов. Прекрасная система. Зато у меня выкроилось время, чтобы написать первую часть книги «Лечение сифилиса», которую университет издал для студентов.
Для лекций в университете я выбрал себе послеобеденные часы, потому что утром должен был давать наркоз при операциях и принимать больных. Когда я замечал, что студенты не выдерживают мою лекцию полностью, то после первого зевка какого-нибудь студента прерывался и рассказывал анекдот, а потом продолжал лекцию. По моим наблюдениям, доклад, длящийся более тридцати минут, далее уже никто не слушает. Сорокапятиминутная лекция может быть эффективна, если она прерывается разбором схем и рисунков на доске, демонстрацией таблиц и диапозитивов. Мне запомнился случай с нашим профессором физиологии, китайцем. Он был прекрасным физиологом и никудышным преподавателем. На лекцию он приходил с учебником физиологии, открывал его и начинал читать. Все студенты моментально засыпали. Один раз студенты проснулись от неожиданно наступившей тишины. Оказалось, сам профессор заснул над своей книгой.
Проблема учебников решалась своеобразно. Китай не считался с авторским правом других стран и перепечатывал иностранные книги фотоспособом. Такие книги стоили в десятки раз дешевле оригиналов. Я начал писать свои лекции, пользуясь английскими и американскими источниками, которых в Шанхае было больше, чем французских, и это были новейшие издания. Университет быстро размножал их на ротаторе, и они продавались студентам за гроши.
В начале семестра для каждого курса публиковался список письменных и устных экзаменов по разным предметам на все субботы. Отметки за эти еженедельные экзамены записывались в досье студента в течение всего времени пребывания в университете. На выпускных экзаменах они учитывались для выведения итоговой отметки.
Некоторые китайцы с трудом овладевали французским, и на письменных экзаменах иногда были такие ответы, что их невозможно было прочитать. Столкнувшись с этим, я стал давать студентам по терапии задания такого типа: подчеркните, какие препараты применяются при лечении шистозомиаза — акрихин, стибофен, неосальварсан, нео-стибозан, йодистый калий, гарденал, ректо-саланталь, гепарин, метилсалицилат, коллоидальное золото.