Записки Шанхайского Врача - Страница 31

Я зашел в комнату дежурного по зданию. Там собрались начальник тюрьмы Хогги еще какие-то чины. Около стола сидел больной. Хогг обратился ко мне: «Я вам ничего не буду говорить, доктор. Я прошу вас осмотреть больного и дать свое заключение». На мой вопрос: «На что вы жалуетесь?» - сержант ответил, что чувствует себя вполне здоровым. Я осмотрел его, нашел, что у него очень частый пульс, и написал в больничном листе «тахикардия». Начальник тюрьмы мрачно взглянул на меня и процедил сквозь зубы: «Очень хорошо, доктор. Благодарю вас». Позже я узнал, что тот сержант напился на дежурстве и на основании моего заключения его хотели выгнать со службы. Я подумал тогда, что этот человек будет вечно мне благодарен. Однако потом раза два он приходил ко мне, уже по болезни, и каждый раз держал себя так нагло, что я пожалел, что не смог тогда поставить ему правильный диагноз. Это был единственный случай пьянства на работе, который я видел.

Китайцы пьют очень мало. Прожив сорок лет в Китае, я никогда не видел пьяных или валяющихся на улице китайцев, хотя в искусстве этот порок воспевается. Знаменитый китайский поэт Ли Во (701-752 н.э.) изображен на бесчисленных рисунках и в виде статуэток, сделанных из фарфора или вырезанных из красного дерева, не иначе как сидящим у бочки вина литров на тридцать. Многие его стихи прославляют употребление вина. Но общение с китайскими студентами в университете в течение восемнадцати лет укрепило мое убеждение в том, что китайцы либо вообще не пьют, либо очень воздержаны в отношении алкоголя.

В общем, Шанхай вовсе не был «Дальневосточным Вавилоном», каким его описывали случайные писатели и журналисты, приезжавшие туда на несколько недель. Я прожил в Шанхае двадцать лет, и как врач знал об обитателях этого города больше, чем, скажем, служащий английского банка, и уж гораздо больше, чем случайный посетитель, такой, как, скажем, Борис Пильняк.

Шанхай очень своеобразен и неповторим, и именно это шокировало европейского или американского туриста. Отсутствие законов и правил, принятых у «себя дома», заставляло думать, что Шанхай гнездо пороков, скопище таинственных опиекурилен. Это не так. На территории международного сеттльмента было сколько угодно публичных домов (думаю, не больше, чем в Париже, Нью-Йорке или в Лондоне), но не было стриптиза. Не потому, что стриптиз считали аморальным, а потому, что это - американское изобретение, сеттльмент же был практически английской колонией, а у англичан в те годы стриптиз еще не вошел в быт. Зато в частных домах играли в стрип-покер с полным раздеванием, но это никого не касалось.

Шанхай был не более аморален, чем любой другой капиталистический город. Его аморальность обусловливалась тем, что богатые эксплуатировали бедных и за деньги покупалось все. Но этого случайный посетитель не замечал, имея у «себя дома» то же самое. Шанхай был аморален и потому, что капиталистическая система не могла предоставить работу всем желающим, дефицит рабочих мест вынуждал многих женщин устраиваться в публичные дома. Но и это туристов не удивляло, потому что у «себя дома» они имели то же самое.

Путешественники думали найти здесь какие-то особые восточные пороки. Это чушь. Пороки, как и болезни, универсальны. Правда, есть тропические болезни, но тропических пороков нет. И в соответствующих заведениях Парижа, Нью-Йорка, Лондона, и в любом другом крупном капиталистическом городе вы найдете то же.

Случайного туриста поражала свобода шанхайцев, их терпимость и полное равнодушие к религиям и обычаям различных народов, к моде и пище разных стран. Иностранный Шанхай не был равнодушен только к коммунизму, потому что тот угрожал его капиталу. Боролся с коммунизмом он замалчиванием, это сделать было легко, поскольку все средства информации сосредоточивались в тех же руках, что и капитал. Родившись в Китае и прожив в нем сорок лет (из них двадцать - в Шанхае), о существовании китайской компартии я узнал только весной 1945 года, перед самым окончанием войны. Метод замалчивания - тоже эффективный метод борьбы с врагом.

МОИ ИНДУСЫ

После вывода войск из Индии в 1947 году Великобритания позаботилась о судьбе сикхов, населявших большую равнину на северо-западе Индии. Тогда их насчитывалось около двадцати миллионов. Пенджаб, страну сикхов, разделили на две части: одна отошла к Пакистану (Западный Пенджаб), другая - к Индии (Восточный Пенджаб). Пакистан - мусульманская страна. Индия - страна многих религий, но больше всего в ней последователей индуизма. Сикхи имеют свою собственную религию и не принадлежат ни к магометанам, ни к индуистам. Секту сикхов в XV веке основал проповедник Нанак Дев, это самая молодая религия в Индии. Она провозглашает равенство людей, не признает кастовых различий, отрицает всякий аскетизм, монашество, духовенство и является идеологией антифеодального крестьянского движения.

В течение четырнадцати лет я был врачом религиозной общины сикхов в Шанхае, и мои индийские пациенты в большинстве своем были сикхами, хотя, кроме них, приходили и индийские бизнесмены, хорошо говорившие по-английски, и парсы-огнепоклонники. Многие сикхи в Шанхае служили в английской полиции. Своим высоким ростом и физическим развитием они идеально подходили на роль полицейских, и англичане специально нанимали их на эту службу. За годы своего общения с сикхами я полюбил этих простых и дружелюбных людей. Здесь приведены отдельные фрагменты из моих дневников (1940 - 1954 гг.) с наблюдениями сцен из их жизни.

Один из моих пациентов Атма Синг - очень колоритный человек - в молодости служил в международной (то есть, попросту говоря, в английской) полиции Шанхая. У него образовалась паховая грыжа, и один из молодых английских хирургов решил ее ушить. Хирург был не только молодой, но и неопытный. Во время операции он перерезал Атма Синг бедренную артерию. Чтобы допустить подобную ошибку во время такой операции, нужно было обладать неопытностью самой высокой степени. Тогда, а это случилось, наверное, в начале двадцатых годов, никакой пластики сосудов не было, и Атма Сингу просто ампутировали ногу. Когда он проснулся от наркоза, ему объяснили, что у него нашли очень опасную болезнь, и если бы не отрезали ногу, то он непременно бы умер. Атма Синг страшно обрадовался и был очень благодарен молодому хирургу за то, что тот спас ему жизнь. Он так и остался нашим благодарным пациентом на всю жизнь, рассказывал всем, какой хороший у него был хирург, и благодарил бога, что попал именно к нему.