Записки Шанхайского Врача - Страница 37

Для церемонии меня пригласили в храм. В Шанхае жили индусы разных верований, но только сикхи были настолько многочисленны, что могли построить себе храм. Да еще парсы-огнепоклонники. Храм сикхов представлял собой двухэтажное здание из серого кирпича. На первом этаже, кроме зала для совершения культовых обрядов, находились служебные помещения и большая столовая с длинным столом, за которым община кормила сикхов, оставшихся без работы. На второй этаж вела широкая лестница, но мы туда не поднимались. На церемонию были приглашены индийский генеральный консул с женой и некоторые сотрудники генконсульства. Они были другой веры, но это не мешало им принимать участие в религиозной церемонии сикхов и есть особую пищу, которую нам раздали после церемонии.

Мы вошли в храм и сняли ботинки. Пол был устлан коврами. У дальней стены находился, очевидно, алтарь -отгороженное веревкой место, где на столах лежали, наверное, священные предметы - я их подробно не разглядел. Консул провел меня по левую сторону алтаря, и мы сели с ним прямо на пол, скрестив колени. Все остальные сели на ковер. Справа от алтаря на полу сидели музыканты оркестра, состоявшего из молодых людей. Они начали играть на неизвестных мне инструментах непривычную мелодию. Я мало разбираюсь в музыке, особенно, в индийской, поэтому комментировать игру оркестра не стану, но, наверное, играли хорошо.

В храме сикхов после церемонии в честь моего отъезда. Весна 1954 г.

Потом на трибуну взошел старый сикх, я думаю, религиозный глава храма, и начал говорить. Все тот же Атма Синг переводил мне все, что говорилось в храме. Сикхи сказали мне много теплых слов, и я до сих пор им за это благодарен. Потом попросили выступить меня. Это был единственный случай в моей жизни, когда речь я произносил босиком. Вернувшись на свое место, я снова уселся на пол около консула. В комнату вошел высокий сикх в белой рубахе навыпуск с большой кастрюлей в руках. В первую очередь он подошел ко мне. Я увидел, что все сложили ладони лодочкой, очевидно, ожидая что-то получить, и сделал так же. Сикх достал из кастрюльки кусок светло-зеленой массы и положил ее мне в протянутые ладони, потом подошел к консулу и так обошел всех. Мы начали молча есть эту штуку. По консистенции она напоминала оконную замазку, по вкусу - тоже. Я героически глотал и с тоской думал: уж лучше бы дали курицу с карри. Потом был обед, и курица с карри, конечно, тоже была.

ЯПОНСКАЯ ОККУПАЦИЯ ШАНХАЯ

Глубокой ночью 7 декабря 1941 года нас с женой разбудили выстрелы артиллерийских орудий. Утром я поднялся и, как всегда, поехал к своим больным в Дженерал Госпитал на велосипеде. Недалеко от переулка, в котором я жил, стояло большое здание, где обитали чины английской полиции, обслуживавшие расположенную рядом муниципальную тюрьму. Вход в здание охранялся группой полицейских в синих формах. Это было необычно. Я остановился и спросил, что случилось. «Война, док, - сказал один из полицейских. - Сегодня ночью японцы внезапно напали на Перл Харбор и уничтожили почти весь американский флот, стоявший в гавани. А тут, на реке, потопили «Петерел», а американский «Уэйк» просто оккупировали. На нем был один повар, он сдался».

На реке Вампу в ту ночь на рейде стояло три военных корабля: громадный японский флагман «Идзумо» (англичане называли его «экзема»), средней величины американский военный корабль «Уэйк» и маленькая английская канонерка «Петерел». Тогда я поверил в рассказ об американском поваре на «Уэйке» и записал его в дневнике, сейчас же сильно сомневаюсь в правдоподобности этой версии. Как мог повар сдать военный корабль противнику? Говорили, что капитан и вся команда пьянствовали на берегу. Очень похвально, конечно, но не оставили же они сторожить военный корабль одного повара.

Японцы напали на Перл Харбор без объявления войны. Почему они не потопили сразу и «Уэйк», и «Петерел»? Почему оставили «Уэйк»? Я думаю, скорее всего, на оба судна были посланы ультиматумы. Известно, что капитан «Петерела» Полкингхорн ультиматум отверг, и канонерку потопили. Но и «Уэйк» должен был получить ультиматум. Нельзя поверить, что радиограмму принял повар, который ответил японцам по радио, что сдается вместе с камбузом и со всеми потрохами. Таких универсальных поваров не бывает даже у американцев. Несомненно, на корабле дежурил кто-то из офицеров и радист, вот этот офицер, наверное, и сдал корабль. Если в ультиматуме говорилось об очень коротком сроке, то, конечно, офицер не мог послать радиограмму в неизвестный кабак, где пьянствовал капитан. Или сам офицер был мертвецки пьян, и тогда корабль сдал радист. Вот еще одна загадка, на этот раз для историков-американистов. Что там произошло в действительности?

С капитаном Полкингхорном все ясно. Его поступок заслуживает всяческого уважения, ведь шансов выстоять против японского крейсера у него не было никаких. Самураи взяли капитана в плен и отправили в Японию работать в угольной шахте. Там он и просидел под землей до конца войны, наслаждаясь японским гостеприимством. Я плохо знаком с международным правом, но мне всегда казалось, что военнопленных нельзя заставлять работать в шахтах.

Так вот, обменявшись в то утро несколькими фразами с полицейскими, я снова сел на велосипед и поехал в больницу. Шанхай изрезан целой сетью вонючих каналов, и на каждом мосту японцы выставили своего солдата морской пехоты в темно-синей форме и мягкой кепке. У входа в каждое здание, где находилась какая-либо «вражеская» фирма, то есть английская, американская, голландская и т.д., также стояли японские часовые.